Майя Кучерская – о смысле жизни и будущем толстых литературных журналов

Первое ноября. Выходной день. Библиотека им. «Герцена» закрыта. Но для членов литературного дискуссионного клуба «Зеленая лампа» сделано исключение: в Киров приехала писатель и литературовед Майя Кучерская.

 

Этой встречи многие ждали с нетерпением. И писатель не разочаровала своих поклонников. Хотя в самом начале встречи, сразу после того, как по традиции клуба была зажжена зеленая лампа, Майя Александровна и предуведомила, что разочарования от таких встреч не исключены вовсе. И, что главное – это, конечно, книги, тексты писателя. Она прочла отрывки из двух своих книг – «Тетя Мотя» и «Плач по уехавшей учительнице рисования». А потом ответила на вопросы. Отрывки из этого разговора писателя с читателями мы предлагаем сегодня вашему вниманию. Такое вот своеобразное «читательское интервью».

– Майя Александровна, говорят, вы приехали в Киров, чтобы собрать материал для новой книги – о праведниках. Это правда?

– Это замысел, о котором я предпочитаю не говорить публично. Дом надо сначала построить.

– Как с вашей точки зрения, с точки зрения литературного критика, обстоят сегодня дела с литературной критикой?

– Это очень лестное для меня определение, но я не литературный критик. Я рецензент. Критики – это Белинский, Апполон Григорьев. У литературного критика есть свое видение, куда должна двигаться современная литература. И все книги оцениваются им с этой точки зрения. Я нахожусь на более низкой ступеньке и так далеко не смотрю. Не пишу о том, что должна литература, а пишу о том, что есть. О том, чем хороша та или иная книга. О плохих стараюсь не писать. В рамках колонки в газете еще и не развернешься, а критика – это всегда рассуждение. Три тысячи печатных знаков просто не позволяют рассуждать. Тут бы просто дать знать читателям, что вышла такая книга. Что касается положения литературной критики, то оно сегодня отчаянное. Небольшой пример из жизни. Когда я начинала писать о литературе, нас было в Москве человек пятнадцать. Мы встречались на каких-то событиях, заседаниях, встречах. А потом каждый писал для своей газеты или делал передачу для радио. Сейчас от этих пятнадцати человек осталось, дай Бог, трое. Куда они делись? А их изданий больше нет. Площадок для высказывания о современной литературе остается все меньше и меньше. Первые, кого сокращают, – это отдел культуры. Что-то вы хорошо живете, мы хотим вас немного поджать. И первые, кого это касается – книжные обозреватели. Не кино – массовое искусство. И даже не театр, который тоже живет шире, чем современная литература. В строю осталось старшее поколение.

– Заканчивается Год культуры. Год, когда многие учреждения культуры попали под оптимизацию и реорганизацию. Сокращалось финансирование. Следующий год объявлен Годом литературы. Может, отменить его пока не поздно?

– Отменять его, конечно, не надо. Год литературы – это очень хорошо. Хотя некоторые тревоги есть. Очень бы не хотелось, чтобы он вылился в буклеты по поводу очередного юбилея кого-то там. Я знаю людей, которые связывают с Годом литературы определенные надежды на решение того или иного вопроса. Конечно, все это в первую очередь касается денег. Бюджета. Например, в Санкт-Петербурге выходил журнал «Прочтение» – хороший качественный журнал о литературе. Его больше нет. После того, как перестала издаваться печатная версия, какое-то время он еще существовал в сети. Теперь создатели надеются, что в Год литературы можно будет возобновить его выпуск. Если этот год принесет какие-то новые возможности библиотекам, издателям, писателям – это чудесно.

– Ваши прогнозы на будущее толстых литературных журналов.

– К толстым литературным журналам у меня существует личное и очень теплое отношение. Я на них росла. Мои мама и папа, вообще говоря, инженеры, как и вся техническая интеллигенция, журналы выписывали. Какие? «Новый мир». «Наука и жизнь». И, конечно, «Литературную газету». Когда у меня появились первые писательские опыты, куда я их понесла? Конечно, в «Новый мир». Больше, мне казалось, и мест нет. Время показало, что я ошибаюсь, и есть другие замечательные журналы. Но все они живут сегодня не очень хорошо. Почему? Может, они вообще не нужны? Что они такого делают? Они составляют экспертную оценку. Там по-прежнему работают профессионалы. И то, что публикуется на страницах этих журналов, можно назвать лучшим. «Новый мир», «Октябрь», отчасти «Урал», немного «Волга» печатают произведения хорошего литературного качества. С другой стороны, это качество сегодня не очень востребовано. Не очень нужно. И тиражи падают. Материальное положение ужасное. Можно ли исправить ситуацию? Можно ли их оживить? Да. Можно. Но для этого должны прийти новые люди. Не те, кто относится к возрастной категории «60+». Они, конечно, профессионалы, но они должны смириться и уйти. Но они этого не могут. И предпочитают тихо уйти на дно с гордо поднятой головой. Такова природа человеческая. Мало кто способен на самопожертвование. Такое чувство, что они просто не хотят жить дальше. Чтобы журналы продолжали жить, в них должны прийти молодые профессионалы, которые смогут найти выходы, решения, новые пути.

– Как вы относитесь к сетевой литературе?

– Разве не может быть гениального романа или стихотворения в Сети? Может. И как начало пути, как выход к первым читателям, сетевая литература может быть полезна. Но если вы хотите идти в профессию, то оставаться в сетевой литературе нельзя. Там слишком много мусора. Нет фильтров.

– Сегодня существуют специальные площадки в интернете для общения читателей. Своеобразные социальные сети для любителей чтения. Как вы смотрите на них?

– Прекрасно! Прекрасно, когда люди разговаривают друг с другом. И тем более прекрасно, когда они разговаривают о книгах. Сегодня именно читатели часто опережают профессиональных журналистов. Потому что они действительно любят читать. В читательских отзывах и рецензиях встречаются очень глубокие суждения и тонкие наблюдения.

– В чем смысл жизни?

– Я над этим думаю. И я этого не знаю. У меня точно нет желания пускать себе пулю в лоб. Я живу сегодняшним днем – иду, как по камешкам, от одного к другому. Может, этого маловато для смысла жизни, но так, по крайней мере, можно идти.

 

Записала Юлия Ионушайте

Фото автора

Предыдущая статьяСледующая статья