В Лузе прекращено уголовное дело о клевете
В июле в небольшом городке на севере Кировской области начался и окончился судебный процесс. И вроде бы все, как обычно. Две стороны – обвинитель и обвиняемый. Между ними – беспристрастный судья. Четыре заседания мирового суда. Вот только не исключено, что широкая общественность никогда бы и не узнала об этом суде, да и исход дела вполне бы мог быть иным, если бы подсудимая не позвонила в редакцию нашей газеты. То есть не предала бы дело огласке.
А, между тем, сама фабула уголовного дела кажется даже нелепой что ли. По просьбе Натальи Казаниной, жительницы маленького поселка Лальска, что находится в двадцати семи километрах от Лузы, инспектор ДПС районного отдела ГИБДД Назимов прошел проверку на алкотестере. Прибор показал наличие в крови полицейского некоторого количества этанола, выраженного в промилле. Казанина написала заявление в прокуратуру. А полицейский Назимов подал заявление в суд с просьбой привлечь Наталью Вениаминовну к уголовной ответственности согласно части 1 статьи 128.1 Уголовного кодекса России. То есть обвинил ее в клевете. В ответ на это женщина подала в суд ответное заявление, с пояснениями всех обстоятельств. Кроме прочего, в документе была просьба привлечь Назимова к ответственности «за аморальное поведение при исполнении служебных обязанностей». Такой вот «обмен любезностями».
Немного о самом происшествии, которое предшествовало уголовному делу. Случилось оно 7 июня в Лальске. Тем вечером инспектор ДПС Назимов остановил рейсовый автобус, который вез пассажиров, приехавших в райцентр ночным поездом. Автобус принадлежит индивидуальному предпринимателю Казанину. Сам Казанин работает на этом рейсе водителем. Супруга его, Наталья Вениаминовна, – кондуктором. Небольшой семейный бизнес в районе, где один из самых высоких уровней безработицы в области – свыше 4%. Полицейский заподозрил водителя в том, что он пьян, «так как у него были красные глаза». Вскоре из автобуса вышла и кондуктор. И заподозрила, что в состоянии алкогольного опьянения находится сам инспектор ДПС. Полицейский …согласился дунуть в алкотестер в присутствии свидетелей. Что позже и привело к обоюдным заявлениям в суд.
Какая именно цифра в тот вечер высветилась на экране алкотестера, нам не известно: обвиняемая и свидетели с ее стороны называют одну цифру, потерпевший и его свидетели – другую. Вещественных доказательств (таковым мог бы послужить, например, так называемый чек алкотестера, но, насколько нам известно, в уголовном деле он не фигурировал, а, значит, скорее всего, и не существовал вовсе) нет ни у той, ни у другой стороны. Только показания очевидцев. Другими словами, установить совершенно точно, сколько же промилле показал прибор и, соответственно, мог ли инспектор ДПС в рабочее время находиться в состоянии алкогольного опьянения, спустя почти два месяца крайне сложно. Собственно сейчас в этом, кроме самой Натальи Вениаминовны, никто, видимо, уже и не заинтересован… Дело в том, что во вторник, 22 июля, на четвертом судебном заседании уголовное дело было прекращено постановлением мирового судьи в связи с отсутствием состава преступления.
На это заседание суда сам Назимов не явился. Что же именно заставило полицейского, до этого так настойчиво отстаивающего свои честь, достоинство и деловую репутацию, не прийти в суд? И, по сути, тем самым дать возможность прекратить уголовное дело, ведь, согласно уголовно-процессуальному кодексу, по таким делам присутствие в судебном разбирательстве обвинителя обязательно? Мог ли здесь сыграть свою роль репортаж с предыдущего судебного заседания, опубликованный на сайте «Нового варианта»? Репортаж, в котором шла речь, в частности, о необъяснимой почти получасовой задержке этого самого заседания. Задержка эта, вполне возможно, была связана с тем, что вскоре после известия о желании присутствовать на открытом судебном заседании журналиста областного общественно- политического издания, помещение суда покинули и сам потерпевший, и судебный пристав, обеспечивающий порядок, и судья. Не мог же суд, в конце концов, начаться без них, правда? В репортаже сообщалось и о последовавшем вскоре после начала судебного заседания ходатайстве Назимова, который просил сделать это самое заседание закрытым в связи с тем, что присутствие корреспондента может раскрыть подробности его частной жизни. Ходатайство судья удовлетворила: заседание было объявлено закрытым в части допроса свидетелей. Меня, как журналиста, удалили из зала суда. А обвиняемой запретили фиксировать на диктофон ход судебного процесса. (Кстати, перед следующим заседанием, на котором уголовное дело было прекращено, несмотря на неоднократные просьбы Натальи Вениаминовны, ей было отказано и в получении копии протокола предыдущего заседания).
В постановлении мировой судьи Поповой решение объявить заседание закрытым в части допроса свидетелей объяснялось тем, что «информация, которая станет известна при допросе свидетелей, может привести к разглашению сведений о личных, интимных сторонах жизни потерпевшего». Какие такие сведения об интимной стороне жизни потерпевшего могли рассказать свидетели защиты, если речь идет о происшествии, случившемся во время несения Назимовым службы, то есть при исполнении служебных обязанностей? В федеральном законе «О полиции» прямо говорится, что деятельность полиции является открытой для общества. Но это уже детали…
Мы, конечно, не можем достоверно утверждать, что предание гласности всех вышеперечисленных фактов, вызывающих, впрочем, немало вопросов, сыграло хоть какую-то роль в прекращении уголовного дела. Да и так ли сейчас важно, что именно заставило Назимова не прийти в суд? В конце концов, просьба привлечь к уголовной ответственности женщину, которая тебе по возрасту в матери годится, далеко не единственный знакомый человечеству способ защитить свои опороченные (если верить предположению, высказанному полицейским в том самом исковом заявлении) честь и достоинство. Что на самом деле интересно уже постфактум, так это узнать, какое решение принял начальник МО МВД России «Лузский» по вопросу о проведении служебной проверки? В ответе прокуратуры от 30 июля на заявление Натальи Казаниной сказано, что копии прокурорской проверки начальнику отправлены в том числе и с этой целью.
Юлия Ионушайте
Фото автора
Официальный комментарий
Сотрудники полиции при выполнении своих служебных обязанностей, в том числе по выявлению и пресечению правонарушений в сфере безопасности дорожного движения, зачастую сталкиваются с негативным восприятием со стороны граждан. Особенно тех, в чьих действиях могут быть признаки правонарушения.
Обращаясь к ситуации, когда инспектор дорожно-патрульной службы замечает у водителя такие признаки как покраснение глаз, невнятную речь, он просто обязан проверить его на предмет опьянения, либо других обстоятельств, которые могут стать причиной дорожно-транспортного происшествия. Особенно это относится к водителям транспортных средств, перевозящих пассажиров.
Реакция таких водителей и других работников транспорта объяснима, когда они относятся без восторга к задаваемым вопросам, проверке документов, проверке на алкоголь. К сожалению, нередки ситуации, когда негативная реакция переходит разумные границы допустимого поведения и выражается в оскорблениях или клевете.
Сотрудник полиции при выполнении обязанностей находится под защитой государства. И если при этом ему нанесен ущерб его чести, достоинству и деловой репутации, то он вправе обратиться за их защитой в суд.
Сергей Баранцев,
руководитель отдела информации и общественных связей УМВД России по Кировской области
Мнение адвоката
Сотрудник ГИБДД офицер полиции потерпевший Назимов, проверивший себя своим алкотестером по просьбе оправданной судом подсудимой Казаниной Н.В., правильно сделал, что не прибыл в судебное заседание и не стал поддерживать частное обвинение Н.В. Казаниной по ч. 1 ст. 128.1 УК РФ – в клевете.
Клевета по этой норме уголовного права – распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию. Заведомая ложь распространяется виновным в клевете вопреки известной ему достоверной информации. Клевета основывается на заведомо ложных измышлениях, а не на сведениях, обладающих той или иной степенью достоверности, например, на показаниях алкотестера. Прибор не является источником заведомо ложной информации. Высказанное публично мнение Казаниной о том, что потерпевший не трезв, было основано на показаниях алкотестера. Эти ее высказывания можно было бы признать заведомо ложными только если она знала, что потерпевший не употреблял в этот день спиртных напитков, и что прибор не показал наличие у него признаков алкоголя. Но все обстояло наоборот. Первоначально алкотестер показал, что в организме потерпевшего имеется алкоголь, а исследование его крови в последующем не проводилось, следовательно, наличие или отсутствие объективных признаков алкогольного опьянения у Назимова не установлено.
Истина по этому вопросу не установлена, остаются сомнения и это тоже препятствует выводу о клевете. Презумпция невиновности неразрешимые сомнения требует толковать в пользу подсудимого. Видимо, потерпевшему это стало ясно, вот он и не пришел на третье судебное заседание. Зря он подавал в суд заявление.
Василий Драверт, адвокат