Три пишем, два… не существует?

Почему из российских школ исчезают второгодники

 
На днях в большинстве российских школ завершился очередной учебный год. Ещё с сентября ходили слухи о том, что он впервые в истории советского и постсоветского образования принесёт собой формальный запрет на второгодничество: детей якобы будут переводить в следующий класс в любом случае вне зависимости от уровня знаний. Тем не менее никаких официальных указаний от Минобрнауки за год не поступило. При этом, по признанию экспертов, неформальный запрет на оставление в том же классе уже давно действует и, к сожалению, ничего хорошего школьной системе не приносит
.
Как пояснила корреспонденту «АН» Анна Вавилова, заместитель директора Центра прикладных правовых разработок Института образования НИУ ВШЭ, на законодательном уровне возможность ученика остаться на второй год и порядок такого оставления сегодня закреплены в ст. 58 Закона «Об образовании», где говорится о промежуточной аттестации учащихся. Если в конце года ребёнок эту аттестацию не проходит – грубо говоря, пишет переводные контрольные работы на два – у него формируется так называемая академическая задолженность (терминология для школ и вузов в данном случае одинакова). Ликвидировать её он должен начиная с сентября нового учебного года в течение времени, которое устанавливает сама школа. Если у школьника дважды не получается пройти переаттестацию, учебное заведение обязано предложить родителю три варианта: перевести ребёнка на обучение по индивидуальному плану, выбрать класс или школу с адаптированной программой или же перейти на повторное обучение в тот же класс, то есть оставить чадо на второй год. Если же родитель чувствует, что школа пытается сфальсифицировать результаты аттестации и он лично с ними не согласен, их можно оспаривать.

«Ответственность за то, чтобы ребёнок до 15 лет осваивал учебные программы, сегодня лежит на органах власти – департаментах и управлениях образования, а также непосредственно на школах, – продолжает тему Ирина Абанкина, директор Института развития образования НИУ ВШЭ. – Если возникают проблемы, нужно разбираться в их причинах, и, если ребёнок исправно посещал занятия, но почему-то испытывает серьёзные трудности с учёбой, школа обязана искать пути устранения проблем. Например, устанавливать индивидуальные сроки освоения программ, на какие-то уроки сажать ученика в более младшие классы – в общем, создать все условия для успешной учёбы. Второй год как вариант тоже может иметь место. Не скрою, что задача сложная, далеко не все школы с ней справляются, но необходимость решать проблему это не отменяет. Кроме того, подчеркну, что объёмы подушевого финансирования остаются прежними, за исключением ситуаций, когда ребёнка забирают на семейную форму обучения».
Таким образом, с законодательной точки зрения всё выглядит более чем гладко. Однако реальность, к сожалению, в очередной раз разошлась с красивой теорией. В частности, как отмечает Анна Вавилова, сегодня все перечисленные в законе варианты довольно сложно реализовать на практике.
«Возьмём для примера ситуацию, когда родитель полагает, что ребёнку лучше остаться на второй год, – рассуждает А. Вавилова. – Выбрать этот вариант, как и любой другой, без провала переаттестации закон не позволяет. При этом мощным «подводным камнем» в этой ситуации становится то, что школа вольна сама устанавливать сроки переаттестации. Хорошо, если это неделя или максимум месяц. Но закон разрешает продлевать этот период до года. В итоге может случиться так, что неуспевающий шестиклассник весь год «условно» просидит в седьмом, ничего не усваивая, а в мае, когда придёт время, ожидаемо провалит аттестацию за шестой и по закону именно туда должен будет отправиться в сентябре. В итоге ничего хорошего не получается. Ситуация с адаптационными программами и возможностью составления индивидуального плана сегодня тоже весьма непростая. Педагог и администрация в большинстве случаев не имеют ни времени, ни иных ресурсов для того, чтобы полноценно планировать и осуществлять обучение «непростых» детей. Получается замкнутый круг, выхода из которого пока не видно».
Тем не менее, как показывает практика, в целом российская школьная система на свой лад приспособилась к «решению проблем» с неуспевающими учениками. К сожалению, выход был найден не в развитии системы коррекции по европейскому примеру, а в том, чтобы создать впечатление, что слабых учеников – минимальное количество или попросту нет. Причина банальна до невозможности. О работе школ сегодня судят исключительно по формальным, «бумажным» показателям. Картину портят исключительно «неудобные» цифры вроде числа детей, не прошедших промежуточную аттестацию. Если же тихонько нарисовать слабому ученику тройку вместо двойки и посадить в следующий класс, проигнорировав тот факт, что он «не тянет» программу, никаких вопросов у проверяющих к школе не возникнет. Двойки и прочее, напротив, вызовут массу вопросов и обвинений в плохой работе и неумении научить как следует. Очевидно, что лишние проблемы не нужны никому – и в итоге имеем то, что имеем: красивую картинку и зачастую катастрофически низкий уровень знаний порой без малейших попыток выправлять ситуацию.

«На мой взгляд, в оставлении на второй год есть определённый смысл. Это полезно, как минимум, ради двух вещей: чтобы детей не мучить и не заниматься самоуспокоением, – комментирует Михаил Абрамов, академик Российской академии образования. – Когда в следующий класс переводят абсолютно всех, мы попросту закрываем глаза на деградацию системы общего образования, которая и так достигла катастрофических размеров. Но у нас, увы, проблемы в этой сфере предпочитают игнорировать, а не решать…»

 

 

№ 19 (460) от 28 мая 2015[«Аргументы Недели», Надежда СУНГУРОВА ]

Предыдущая статьяСледующая статья