Ликвидация грамотности

Ликвидация грамотности

Так называемая оптимизация школ, следом за которой последняя сельская молодёжь подаётся в города, набирает ход.

У явления прорезались новые черты. Во-первых, она перестаёт касаться только малокомплектных школ в глубинке, а экономия на образовании в полный рост затронула областные центры. Во-вторых, граждане кое-где начинают протестовать. А власти отвечают репрессивными мерами, вплоть до обвинений в экстремизме.

 
Карельский Левиафан
Жители посёлка Ламбасручей в Карелии 1 сентября не пустили своих детей на праздничную линейку: из 26 учеников явилось меньше половины. Об акции было известно заранее, и накануне Дня знаний по родительским домам ходила полиция со строгими тётками из управы – обещали за неявку в школу лишение родительских прав.

История с оптимизацией накалялась два последних года. Местные власти закрыли школу в п. Космозеро, а школе п. Великая Нива оставили лишь начальные классы. Как вариант, родителям предложили сдать детей в интернат п. Толвуя. Альтернатива не намного лучше: кататься за 20 км в школу п. Великая Губа. Единственный школьный автобус старше любого ученика: регулярно ломается на лесной дороге, а дети в таких случаях поют для сугрева песню Высоцкого «Кругом пятьсот». Да и первоклашки, у которых три урока, ещё по три часа ждут окончания занятий в старших классах, чтобы уехать.

А в этом году оптимизацию решили вывести на новый уровень: уплотнить классы разных возрастов. То есть в одном помещении сидят ученики 5, 6 и 9-х классов и обучаются английскому языку. Возможно, следующим шагом станет преподавание им одновременно химии, истории и физкультуры одним учителем-универсалом. По словам министра образования Карелии Александра Морозова, оптимизация только улучшит качество образования и сделает школы более конкурентоспособными.
Но родители уверены, что всему виной экономия: расходы на образование в Медвежьегорском районе сократились с 210 до 170 млн рублей. И ради них власти готовы закрыть глаза на нарушение санитарных норм и плюнуть на мнение жителей района, что прямо запрещено законом. С родителями согласились некоторые карельские депутаты, а потому мало кто ожидал, что власти будут лютовать в ответ на родительский протест. Тем не менее, когда родители села Ламбасручей собирались обсудить ситуацию на собрании в местном центре досуга, к ним пришёл мэр с полицией и объявил, что собрание будет расцениваться как проявление экстремизма. Похожая ситуация случилась в Верхней Губе. В обоих случаях обсуждать пришлось в частных квартирах.
Но шутки шутками, а глава Великой Губы Игорь Панкратов всерьёз написал заявления в МВД и ФСБ, в которых обвинил родителей в экстремизме и несоблюдении закона о митингах. По словам главы общественной организации «Заонежье» Валентины Сукотовой, её и других родителей вызывали в полицию, угрожая уголовным преследованием и штрафами за участие в «несанкционированном родительском собрании». Вызывали на беседу даже местного депутата Валентину Евсееву, требуя пояснений к её комментариям в социальных сетях на тему оптимизации школ. И ведь подействовало: в Великой Губе от бойкота 1 сентября отказались.
У министра Морозова своя логика: в 2002 г. 11-е классы в Карелии закончили 9 тысяч детей. А в 2015 г. ЕГЭ сдавали 2,5 тысячи выпускников. Разница в 3,5 раза, а количество учреждений и учителей сильно не изменилось. Недавно в школе в Великой Ниве училось всего 14 детей. Дескать, как их качественно научишь?
– В нашем районе планируется сократить более 200 штатных единиц, – говорит председатель профсоюза работников образования Медвежьегорского района Ирина Вишневская. – Работников предупреждают, что кого-то ждёт увольнение, у кого-то изменится нагрузка. В Шуньге, в Великой Губе, в Челмужах, кроме педагогической работы, ничего не найти. Работают только садики и школы. Люди уедут, а уникальные заонежские деревни, которые ещё живы, исчезнут.

 

Долгая дорога в школу
Карельская история типична для большинства российских регионов. В алтайском селе Батурово школа работала с 1890 г., а в апреле 2015 г. принято решение о её закрытии. Жители в шоке, поскольку в Батурово около 500 жителей, а в первый класс собирались пойти 30 детей. Вроде бы исчезновение селу не грозит, а властям нужно всего лишь поддерживать действующую систему. Тем не менее четыре года назад зачем-то убрали старшие классы. Молодые семьи потянулись в города, школа лишилась 18 учеников, и появились поводы для дальнейшей оптимизации.
Бюджет школы составлял всего-то 467 тыс. рублей в год. Однако нельзя сказать, что и эти деньги сэкономили: 11 безработных педагогов теперь сядут на пособие – правда, платить его будут не местные власти, а федеральные. Оставшихся 27 детей надо будет не только обучать за 10 км в с. Кучук, но и как-то туда возить. И тут уже не до денег.
– Дорога, по которой ежедневно собираются возить наших детей, сделана из глины, весной и осенью полотно полностью смоет, – рассказывает местный житель Алёна Трошина. – Часть дороги идёт по кромке оврага, ограждений нет, а грунт на обочине проваливается даже под тяжестью одного человека. Что будет, если сюда заберётся пассажирский автобус? Вдобавок ещё и ливневые трубы засыпали. Если уж наша школа не соответствует нормам обучения, то хотя бы дороги должны соответствовать!
Родительский комитет Батурово хотел присоединиться к акции протеста против закрытия других школ, которая проходила в райцентре Шелаболихе. Местные власти выделили 14 представителям закрывающейся школы с. Подгорного место потише – на задворках рынка. Но товарищей из других сёл к протестующим не пустили полицейские: для этого, оказывается, нужно особое разрешение. Всех прибывших переписали, угрожали штрафом в 20 тыс. рублей.
За последние годы на Алтае ликвидировано более 300 школ. Почти за каждой оптимизацией кипят такие же страсти, как в Батурово: вслед за демонтажем школ уезжает наиболее активная часть населения, «вешаются» остатки бизнеса, включая банальные продуктовые магазины. Что это несёт властям в перспективе? Сокращение налоговых поступлений, рост безработицы и криминала. И стоило ли огород городить, если более-менее нормально жили? Не дешевле ли было сохранить школу, чем потом строить дорогу и возить по ней детей за тридевять земель?
Чёрная дыра
В конце августа региональное отделение ОНФ в Смоленской области выступило против закрытия школы в селе Петровичи. И эта новость пулей просвистела по всем информационным сводкам. Почему? Да потому что в Петровичах родился и проживал до 3-летнего возраста знаменитый американский писатель-фантаст Айзек Азимов. «Фронтовики» посоветовали властям как следует подумать: ведь село является также и культурным центром, поскольку на родину Азимова регулярно приезжают коллеги писателя. Куда менее «горячим» является тот факт, что «оптимизация» школ в Смоленской области длится уже более 10 лет. И если в 2004–2009 гг. было сокращено 85 сельских учебных заведений, то в одном только в 2014 г. – 40 школ.

Поразительно, но вместо школы в Петровичах собираются создать некое «социальное учреждение». Не иначе центр выдачи пособий по безработице. Кстати, во многих случаях после закрытия школы здание «убивается». И говорить об экономии становится ещё более смешно.
Вот, например, в новгородской деревне Усть-Волма закрыли школу, детей переселили в интернат в райцентр Крестцы. Теперь родители видят их только по воскресеньям. Школой служило здание бывшей барской усадьбы,которое за считаные месяцы пришло в такое состояние, что его никому не продать. В псковской деревне Волышево располагалась богатейшая усадьба с конезаводом Васильчиковых и Строгановых, где один из домов занимала школа. Хоть в одном из десятка исторических зданий сохранялась лепнина и мрамор на парадной лестнице. Но кому-то из чиновников потребовалось переселить школу в «блочку» с текущей крышей. На историческое здание нашли покупателя? Возможно, просто собирались поискать. Сейчас дворец превращается в руины, школу оптимизировали, деревня умирает. А могла бы стать вторым Павловском.

 

Чаще всего трудно говорить о каком-либо поэтапном плане оптимизаций. В Перми родители учащихся школы №57Мотовилинского района узнали о закрытии учреждения за 10 дней до 1 сентября. Хотя здесь трудно говорить о традиционном для села «некомплекте»: в школе обучалось 109 детей. Повод придумали иной – низкий балл ЕГЭ. Сомнительно, что успеваемость вырастет, если дети будут ездить в учреждение другого микрорайона на автобусе, который ходит, как говорят родители, раз в час. В местном РОНО уверяют, что в результате реорганизации удастся сэкономить больше 1,5 млн руб., которые планируется пустить на оплату стимулирующей части зарплаты педагогов.

Процесс давно пришёл в крупные города, где уже сейчас свободных мест в школах негусто. А ведь в последние годы мы говорим о демографическом всплеске. Где же будут учиться «цветы беби-бума» через 3–4 года? Да и исход молодёжи в города стал необратимым, после того как в сельской местности школы ликвидируются десятками. Оптимизацию было бы правильнее назвать уплотнением. Согласно планам, в системе образования Пскова из 28 школ и 56 детских садов останется 19 школ и 43 сада.

 
В Министерстве образования РФ только разводят руками: дескать, это компетенция местных органов власти, они нам не подчиняются. Другой вопрос – кто передал им эту компетенцию и зачем? И можно ли считать детоубийцей человека, который не бил и не резал ребёнка, а только отвёл его в тёмный лес за 10 км от трассы и там бросил. Если посмотреть тощие районные бюджеты в провинции, то обычно 50–70% средств уходит на «выполнение функций органа государственной власти». То есть на самих себя. И содержать «лишнюю» школу для местных чиновников – верх бесхозяйственности. Это как у себя же красть.

 

 

№ 38 (479) от 8 октября 2015[«Аргументы Недели», Денис ТЕРЕНТЬЕВ ]

 

Предыдущая статьяСледующая статья