Киновед Денис Вирен рассказал о трех столпах польского кино
Что мы знаем о польском кино? Да в сущности почти ничего. На самом деле польское кино гораздо ближе к нам, чем мы думаем.
И дело не только в том, что в этом году в Кирове проходит кинофестиваль под открытым небом «10 вечеров в Варшаве». Точек пересечения у двух национальных искусств всегда хватало. Даже появилась русская и польская кинематография в одном году – в 1908 м. И по сути, сотрудничество между польским и русским кино началось с первых же дней – в числе первых польских фильмов называют комедию
«Антось первый раз в Варшаве», где главную роль исполнил Антон Фертнер, вскоре ставший самым популярным в России комическим актером. Выходцы из России играли далеко не последние роли в создании таких классических польских кинокартин немого периода, как «Мораль пани Дульской» и «Сильный человек». Несмотря на все трудности, сотрудничество продолжается и сейчас – об этом рассказал лектор, киновед, сотрудник Польского культурного центра в Москве Денис Вирен.
– У польских кинематографистов есть интерес к России. Безусловный. Хорошим доказательством является то, что буквально несколько лет назад был реализован обменный студенческий проект «Россия-Польша: новый взгляд». Студенты российских киновузов ехали в Польшу, чтобы снимать документальные фильмы о том, как живут поляки, а польские студенты ехали к нам, снимали о жизни в России. В результате получился замечательный альманах. Есть желание с польской стороны сотрудничать в формате копродукции, то есть снимать фильмы совместно. Но это сложно из за того, что значительная часть бюджетов, выделяемых на фильмы в нашей стране, куда то пропадает, что для входящей в Евросоюз Польши неприемлемо. Но я надеюсь, что, несмотря на сложную внешнеполитическую ситуацию, непростые отношения на официальном уровне, не пропадает человеческий интерес.
После войны сотрудничество продолжалось. Но выбирать тут уже не приходилось – соцреализм был провозглашен официальной художественной доктриной. А вот до объявления доктрины было снято немало интересного – фильмы тех лет обозначают пути, по которым польское кино могло бы пойти, если бы соцреализм их не обрубил. Яркий пример – фильм Ванды Якубовской «Последний этап», первый игровой фильм, который обратился к теме концлагерей: его изображение было взято многими режиссерами за образец. Говоря об образцах, эту тему нельзя было не затронуть.
– Есть ли какие то черты у польского кинематографа, которые было бы полезно перенять кинематографу российскому?
– Начнем с того, что поляки, как и мы, очень сильно ругают свое кино. Это, наверное, вообще характерно для любой страны, но особенно ярко выражено в нашем регионе Европы. То, что можно было бы перенять у польской кинематографии, – поскольку, на мой взгляд, она более разнообразная, более сильная, чем наше кино, – это смелость в тематике, в первую очередь. Польские режиссеры в последнюю пару лет не боятся говорить о вещах неприятных, болезненных, как, например, взаимоотношения поляков и евреев в годы войны, а они были очень сложными. Можно отметить хорошие, крепкие сценарии, практически всегда отличную операторскую работу. В период «оттепели» в польском кино наступил самый настоящий расцвет, прежде всего авторского кино. Появилось много ярких имен – от Анджея Вайды до Кшиштофа Занусси. Фильмы этих режиссеров стали достоянием мирового кинематографа. В том числе благодаря тому, что авторы изучали человеческую натуру во всей ее противоречивости, уделяли большое внимание психологическим деталям, порой устраивая настоящие диспуты как между героями, так и зрителями. И каждая работа была по своему революционной.
– Если ждать революции в нашем кино, то откуда она должна прийти?
– В современном российском кино есть режиссеры, которые также пытаются снимать кино по своему, как они его видят, не следуя замейнстримом, не потакая вкусам публики.
Но проблема в том, что таких режиссеров нужно поддерживать, а та ситуация, которая сейчас сложилась с господдержкой в кинематографии, совершенно этому не способствует. Если режиссер берется за тему, которая кажется Министерству культуры (а именно оно выделяет деньги) небезопасной, а то и вредной, то у него будут проблемы с тем, чтобы получить деньги. Как известно, министр культуры заявил, что его ведомство будет финансировать лишь те фильмы, которые государству нужны. С одной стороны, это логично, но с другой – не способствует развитию кино как искусства. Поэтому революция возможна, конечно же, «снизу»: есть режиссеры, снимающие независимое кино без господдержки. И всегда очень приятно, когда кому то это удается. Причем речь идет не обязательно о фильмах, критикующих власть или представляющих страну в черном свете. Это могут быть очень разные ленты. Например, Рената Литвинова сняла «Последнюю сказку Риты» на собственные деньги и деньги спонсоров, которых она нашла. У нее не было ни копейки госфинансирования. И в этой работе она создает свой авторский мир, очень странный, для многих непонятный, некоторым неинтересный, но мне, например, это очень нравится. Такое кино притягивает. И замечательно, что такие фильмы появляются, хотя формально они государству и не нужны. Таланты нужно поддерживать.
Один из периодов, выделяемый специалистами в истории польского кинематографа, называется «кино морального беспокойства». Российский зритель уже давно желает отечественным режиссерам и сценаристам «морально побеспокоиться». Киноведы призывают «морально побеспокоиться» спонсоров. Но в итоге моральное беспокойство нужно всем – и кинематографистам, и спонсорам, и зрителям. Нам есть чему учиться у соседей. Не только искусству снимать кино, но и искусству смотреть кино и требовать от него большего.
Антон Бучин