Геннадий Гливинский: У меня вятский менталитет

На прошлой неделе был назначен заместитель прокурора Кировской области. Им стал старший советник юстиции Геннадий Гливинский, человек с очень интересной биографией. Поэтому в интервью для «Нового варианта» мы попросили его рассказать не о нынешней работе (думаем, повод еще появится), а о ступенях карьерной лестницы. Геннадию Ивановичу есть что вспомнить…
– Юридическое образование я получил в Свердловске (сейчас – Екатеринбург). До этого после службы в армии работал на стройке, помощником кузнеца – умею обращаться с металлом.
Об учебе остались только хорошие воспоминания. Вуз был, да и сейчас является кузницей высококлассных кадров. В первую очередь из‑за отличных педагогов, которых я помню до сих пор. Они заложили хорошую основу правовых знаний во всех областях юриспруденции. Кстати, я жил в одном общежитии с Павлом Кукушкиным, бывшим прокурором области. На последнем курсе женился, супруга – из Вятки.
– Что было после института?
– По окончании вуза выпускники должны были отработать три года по распределению. Меня направили в Северо-Казахстанскую область, в отдаленный район. Отличная школа жизни! У нас в прокуратуре было разумное сочетание: молодые сотрудники, работники среднего возраста и заслуженные ветераны. В таком коллективе есть у кого учиться и перенять опыт. Помню, я, стажер, пришел на службу, передо мной на столе стопки дел – не знаю, с какой стороны к ним подступиться. Подошел опытный следователь, я к нему: «Что делать‑то?» Он быстро разобрался, разложил все по полочкам – одно прекратить, другое приостановить… Но постепенно освоился, научился сам принимать решения и отвечать за них. Начался подъем по карьерной лестнице: дослужился до прокурора Бишкульского района Северо-Казахстанской области, где проработал девять лет, а затем стал прокурором Петропавловска – областного центра.
– В чем специфика Северного Казахстана?
– Он многонациональный: люди со всего Советского Союза ехали осваивать целину и пустили там корни. Я воспитан в терпимости к другим нациям – считаю, это очень важно. Отношусь ко всем ровно и никогда не позволял и не позволю оскорбить кого‑либо по национальному признаку. С теплотой вспоминаю немцев, чеченцев, ингушей, самих казахов, очень гостеприимных людей. Все жили в мире, без конфликтов. Они начались позже, с развалом СССР.
Петропавловск – бывшая крепость на границе Российской империи. После революции земли отошли к Казахстану. Когда я там жил, область активно развивалась, в нее вкладывались серьезные средства. Строились предприятия, асфальтовые дороги – не только в городах и райцентрах, но даже между совхозами.
– В конце 80‑х в Казахстане были волнения на национальной почве. Докатились ли они до Петропавловска?
– Да. На площади им.Ленина происходили массовые демонстрации. С одной стороны – местные казаки, с другой – казахские националисты. Одни требовали вернуть Северный Казахстан России, те выступали против. Порой собиралось до пяти тысяч человек, все на взводе. Мы с начальником городской милиции старались повлиять на ситуацию. Я разговаривал с атаманом Ачкосовым, объяснял, что хочу того же самого, но порядок превыше всего, и кровопролития допустить нельзя.
– Чем запомнились первые годы независимости Казахстана?
– Было очень сложно: задержки по зарплате, сложности с продуктами – вмиг все пропало. А у меня дети маленькие. Многие коллеги не выдержали, ушли, а я уперся рогом и решил, что останусь до последнего.
Позже стали заставлять учить язык и принимать гражданство. Я отказался, хотя все заседания проводились на казахском, и документы приходили на нем. Последней каплей стал разговор с прокурором области – казахом Сагнаевым Ермеком. Хороший был мужик. Он мне говорит: «Ты думаешь, Советский Союз вернется? Не будет этого, забудь! Хочешь уехать – поезжай». И дал хорошую характеристику. Мы собрали вещи и перебрались в Кировскую область, на родину супруги.
– В Кирове быстро освоились?
– Не без проблем. Мои казахские регалии никого не интересовали, поэтому назначили на рядовую должность – прокурором отдела. Сразу дали громкое дело вице-мэра Фельдмана, которого обвиняли в злоупотреблениях, – я поддерживал государственное обвинение. Объяснили так: «Ты только приехал, никого не знаешь, независимый».
В 1999‑м меня назначили прокурором Первомайского района. Считаю этот этап очень сложным и важным в своей карьере. В районе находятся многие органы власти, силовые структуры, учебные заведения, а также городская избирательная комиссия. Период выборов очень напряженный: жалобы, незаконная агитация. Мы следили за соблюдением закона, чтобы права участников избирательных кампаний не ущемлялись. Считаю, нам это удалось. По крайней мере, больших скандалов избежали.
Перед нынешним назначением я 8 лет возглавлял Кировскую транспортную прокуратуру. В зоне ответственности была не только Кировская область, но и часть Удмуртии. Там своя специфика: обеспечение безопасности на железнодорожном, воздушном и водном транспорте. Пришлось непросто, первый год только вникал. Ведь через наш регион проходит Транссиб, каждые шесть минут – две пары поездов. Случись что, «встанет» вся страна. Требовалось неукоснительное соблюдение федерального законодательства. Было немало происшествий, но единственное, к чему так и не смог привыкнуть, это гибель детей на путях…
Сейчас же, по прошествии лет, я чувствую, что как будто всю жизнь здесь прожил. У меня вятские менталитет и говор, в Кирове – дети и внук. Единственное, что выдает меня, польская фамилия…