«Наш графический роман вырос из русской визуальной культуры, начиная с иконы»

Художник и дизайнер, автор графических романов и мастер Creative Writing School Елена Авинова рассказала, как нарисовать «Шинель» Гоголя и анекдоты про Хармса и почему у истоков русского графического романа стоит икона.

 

— Вы художник, сценограф, дизайнер, стрит-райтер. Когда и при каких обстоятельствах Вы впервые узнали о графическом романе? Что это был за роман и какое впечатление он произвел?

— В Парижской национальной библиотеке в 2014 году была выставка оригинальных листов современного французского графического романа. Я не запомнила, как он назывался, но на меня произвело впечатление, как можно через графическое изображение рассказать историю. Это была приключенческая история для взрослых. Ощущение чего-то нового и очень интересного заставило меня изучить историю графического романа и переосмыслить то, что я делала до этого.

 

 

— В 2005 году Вы создали серию анекдотов о писателях «Хармсиада». Это был первый опыт в создании графических историй?

— 30 декабря я отмечаю хармсианский новый год. Началось это так: в 2005 году было столетие Хармса. Я придумала выставку и специально к ней иллюстрировала анекдоты Хармса про Пушкина. А потом решила, что было бы весело представить в такой же стилистике анекдоты про самого Хармса. И написала шесть историй:
1) про то, как Хармс приехал в Вятку к своему другу Заболоцкому;
2) про то, как Хармс любил гулять по летнему саду среди скульптур обнаженных женщин;
3) про то, как Хармс выгуливал своих собак;
4) про то, что Хармc очень любил писать и не мог остановиться;
5) про то, как Хармс пошел в картинную галерею и увидел там свой портрет Малевича с ухом на щеке;
6) про то, как Хармс состарился и на кресле-каталке преподавал в литературном институте, где бил палкой нерадивого Роберта Рождественского.

 

Самой популярной стала первая история, она ушла в народ. После выставки в парижской библиотеке я поняла, что это называется графический роман. И еще я поняла, что хочу делать графические истории.

1

 

— Анекдоты про Хармса — это все-таки набор кратких историй, анекдотов. Каков Ваш первый опыт в создании крупной графической формы?

— Когда я попала в проект CWS и погрузилась в среду писателей, мне тоже захотелось сделать книжку. Но поскольку я все-таки художник, а не писатель, то я решила сделать книжку по классическому литературному материалу. После первого летнего интенсива CWS мы с моей подругой и директором проекта Натальей Осиповой сидели за бокалом вина и говорили про будущее. Я рассказала про свою идею нарисовать графический роман. Поскольку Наталья — специалист по Льву Толстому, то я предложила «Анну Каренину». А она предложила для начала уменьшить размах и нарисовать историю поменьше и поближе к тому, чем я уже занималась. Например, «Шинель» Гоголя. Как театральный художник я делала драму «Вечера на хуторе близ Диканьки» и контемпорари балет «Шинель», то есть материал уже был «размят». Так мы решили делать «Шинель» Гоголя. Трое суток после этого мы читали Гоголя и придумывали концепцию книжки.

 

2

— Что было самым сложным в работе над этим проектом?

— Самое трудное было начать и придумать своего Акакия. Образ, созданный Норштейном, сильно довлеет над любым художником. Он придумал образ мягкий, сентиментальный, вызывающий сочувствие и умиление. Акакий Норштейна — это герой сострадания, выросший из фразы «Зачем вы меня обижаете?». Он жалкий и милый маленький человек. Мой герой родился из финала повести: когда умерший петербургский чиновник становится зловещим привидением. Он недобрый и не милый, он одержим паранойей переписывания и копирования, он аутичен и абсурден. Мир Гоголя, который я делала, это мир абсурда и мистики.

И когда родился этот Акакий, стало ясно, что летающее привидение — это и есть русский супермен. Не герой, осуществляющий борьбу со злом, а злой герой, антигерой, для которого нет невозможного и который не управляем здравым смыслом, как все чиновники России. Тема «Акакий — наш супермен» станет основой выставки в Доме Гоголя в марте 2017 года.

 

 

— Существует целый ряд национальных стилей, в которых создается графический роман — американский комикс, европейский BD, японский стиль гэкига, русский рисованный. В чем оригинальность Вашего графического романа?

— Мне хотелось придумать такую форму графического романа, которую самой было бы интересно читать. От классического комикса или BD я быстро устаю. В комиксе картинки располагаются по логике читающего взгляда, то есть слева направо в несколько полос. Мы как бы «читаем» комикс. Мне хотелось сделать разную структуру страниц, где читатель по-разному входит и выходит из текста: где-то движется по кругу, где-то слева направо, где-то ныряет вниз и выныривает на следующей странице. Я сбиваю читателя с толку и заставляю внимательнее рассматривать картинку. Обычно комикс — это легкое чтение, он построен по одной схеме, его быстро проглатываешь и тут же забываешь. Мне хотелось разной формой организации страницы добавить этой легкой форме серьезности.

 

 

— Нарисовать можно любую историю, даже самую серьезную — тот же роман «Игрок» Достоевского итальянского издательства Kleiner Flug. Очевидно, восприятие текста от этого упрощается — появляется не только текст, но и картинка. Хорошо это или плохо?

— Создание графической истории по классическому тексту — это не упрощение и не адаптация литературного источника. Это другое произведение с другим автором и другой задачей. Так же в театре: есть тысячи спектаклей по пьесе «Ромео и Джульетта», и каждый из них — отдельное произведение искусства. Это не отменяет чтения текста или возможности нового воплощения пьесы Шекспира на сцене. «Дело о Шинели» не заменит школьнику Гоголя, но, возможно, даст повод открыть петербургские повести.

 

 

— У Вас есть большой опыт визуализации самых разных историй — Вы 14 лет проработали художником в театре. Помогает ли Вам при создании рисованных историй опыт сценографа?

— Театральный художник отталкивается от литературного материала, работа над спектаклем начинается с разбора текста пьесы. Спектакль — это тоже ожившие картинки, только картинки трехмерные. Спектакль — это графический роман в 3D. Но в книжном графическом романе ты более свободен, чем в театре: ты зависишь только от своего соавтора по тексту и сам придумываешь себе актеров и композицию. В театре очень много людей воплощают твою идею, и в процессе создания она часто меняется не в лучшую сторону. А в собственной книжке ты и режиссер, и художник, и осветитель, и звуковик.

 

 

— Считается, что графический роман — изобретение 70-х гг., созданное, чтобы отделить бесконечные детские комиксы от серьезной, крупной формы. В 2009 году впервые были переведены на русский язык «Хранители», после чего и начался бум графического романа в России. Канон восприятия стал создаваться «из ничего». Или все-таки есть русские корни графического романа?

— Графический роман вырос из всей русской визуальной культуры, начиная с иконы. Русские художники вообще очень любят включать текст в изображение, и если задаться такой целью, то можно выстроить историю русского графического романа, начиная с летописей и икон, невероятно популярного в народе лубка до искусства Митьков.

 

— Вы согласны, что сегодня графический роман спасает бумажную книгу, несмотря на то, что стоит довольно дорого?

— Я не считаю, что бумажная книга гибнет. Если сравнить с музыкой, то бумажная книга — это как виниловая пластинка, а электронная книга, как mp3, всего лишь новый формат. Каждый сам выбирает, на каком носителе слушать или читать.

 

— Во Франции графический роман поддерживается на государственном уровне и считается девятым видом искусства. Большая часть европейских комиксов создается во Франции, на французском языке. С этим ли связано, что вы едете рисовать графический роман в Париж?

— В Париже я делаю проект LAV ROAD STORIES, которым занимаюсь уже год и который является тоже рисованной историей. Это графический дневник приключений Пьеро и Коломбины в разных городах и странах. То, что я делаю сейчас в Cite des Arts (международная художественная резиденция), легло в программу мастерской графического романа, которая пройдет с 18 по 24 апреля в Cite des Arts, а затем с 27 июня по 8 июля в Москве. Я буду учить придумывать героя, композицию и искать свой стиль. А Наталья Осипова будет учить составлять синопсис и писать диалоги.

 

 

Мы попробуем научить наших студентов рассказывать истории при помощи картинок. Мы расскажем о тех вещах, без которых нельзя создать графическую историю или даже простой комикс: герой, композиция, ракурс, деталь, чередование планов. В результате работы в нашей мастерской каждый участник попробует создать свою собственную историю, а мы в этом поможем.

 

 

Анна Правдюк

 

 

 

 

 

 

 

 

Предыдущая статьяСледующая статья