Театр на Спасской готовится к открытию семьдесят девятого театрального сезона. 19 сентября здесь дают премьеру спектакля «Собаки-якудза» по пьесе драматурга Юрия Клавдиева. Режиссер спектакля – Антон Безъязыков.
Сейчас на сцене театра идут репетиции. В перерыве между ними режиссер, уже знакомый кировским зрителям по февральской лаборатории молодой режиссуры, ответил на вопросы «Нового варианта».
– Одной из заявленных целей лаборатории был поиск новых художественных решений. Как Вы считаете, цели достигнуты?
– Лаборатория даже слово не случайное – это всегда некая проба, некий эксперимент. И как любой эксперимент она в любом случае достигает цели. С лабораториями по-другому не бывает. В этом их огромный плюс. Театр знакомится с новыми режиссерами, новые режиссеры с театром. И все вместе – с новыми текстами. Все это происходит в экстремальных условиях, в том числе временных, когда надо быстро реагировать, находить ресурсы и так или иначе выдать какой то продукт.
– Насколько отличаются ваши впечатления от работы в Театре на Спасской в формате лаборатории от той, которая идет сейчас?
– Когда только я окончил институт, у меня было ощущение, что сейчас приеду в театр и там все будет по другому. Но прошло время, и я понимаю: в каждой избушке свои погремушки. Или, как говорят у вас, «в каждой Вятке – свои порядки». У каждого театра есть свои плюсы и свои минусы. Плюсов больше. Минусов меньше. Зависит от того, что искать. Не могу сказать, что я ожидал одного, а получил другое. Нет. Идет нормальный рабочий процесс. Театр на Спасской – крепкий, хороший, достаточно живой.
– Как складывается работа над новым спектаклем?
– На самом деле у нас осталось не так много времени. Я, как и многие театральные люди, человек довольно суеверный. И могу только надеяться на то, что спектакль случится. Работа над спектаклем, диалог с артистами – вещи очень интимные. Это всегда сложно, как какие то личные отношения двух людей. Не хочется произносить дежурных фраз типа артисты у вас хорошие. На самом деле ребята молодцы. Самое главное, что есть стремление, желание вырасти, понять и узнать что то новое. И дыхание какое то правильное. Римт в работе. Вот это дорогого стоит. Это всегда самое важное.
— Олег Лоевский, руководитель зимней лаборатории, сказал, что ее цель – «очистительная клизма репертуарному театру». Вы часто принимали участие в разных лабораториях, при этом работаете в репертуарном театре. Насколько театр нуждается в подобных процедурах?
– В репертуарном театре это необходимо. Мы с директором Кемеровского драматического театра, где я работаю, постоянно пытаемся находить возможности, чтобы у нас проходили самые разные лаборатории. В этом котле постоянно должна бурлить какая то жизнь, постоянно что то должно кипеть. Иначе все просто бессмысленно.
– Угаров, Гришковец, Клавдиев, Ворожбит, Пулинович – Вы поставили пьесы очень многих современных драматургов. Между тем некоторые театры просто шарахаются от них.
– Не могу категорично заявить, что театр должен ставить только современные тексты. Мне кажется, что любой театр должен работать и с материалом, проверенным временем. Но при этом он все равно должен быть актуальным. И я бы не сказал, что театры шарахаются от этой драматургии. Нет. Другое дело, что зритель часто не хочет видеть в зеркале свое отражение. Они воспринимают театр как что то такое… Как другую жизнь.
– «Сделайте нам красиво»?
– Да. Красиво. Мелодраматично. Смешно. По-разному. Они хотят прийти в театр отдохнуть. Вот с этим нужно работать, ведь репертуарный театр так или иначе завязан на кассу. Мы находимся в сложных экономических рамках: с одной стороны, театр – государственное учреждение и получает от государства деньги, с другой – он должен зарабатывать еще и на себя, чтобы прокормиться.
– В таких рамках и условиях что для Вас важнее – режиссерское высказывание или касса?
– Нельзя сказать, что важнее. Если зрители массово уходят со спектакля, если прямо во время представления идет какой то отток, значит, я не справился со своей работой. А если скажем, на объективно неплохой спектакль театр не в состоянии продать билеты, то это проблема службы по зрителю. Значит, не тем продают. Кто то предпочитает один сыр, кто то – другой. И говорить, что этот сыр плохой, потому что его не покупают, не совсем правильно. Зачастую спектакли не находят своего зрителя, потому что их неправильно позиционируют. Театр привыкает работать по какой то выработанной схеме: «Айболита» продаем дошкольникам, а вечером на спектакли ходят такие вот зрители. И если продукт не вписывается в формат театра, как его продавать уже не знают. Но надо находить зрителя. Всегда есть зрители, которые на другой спектакль не пойдут, а вот на этот именно – с удовольствием. И этого зрителя нужно найти. Где то он должен быть. Постоянный зритель и так придет. А нового надо искать.
– Жанр спектакля, над которым вы работаете, обозначен автором как аниме-пьеса. Может быть, это привлечет нового зрителя?
– Успех или неуспех спектакля – всегда непрогнозируемо. У меня надежда на этот спектакль связана с тем, что театр давно живет активной насыщенной жизнью, у него есть свой зритель, с которым мы так или иначе существуем в неком диалоге.
– Аниме – это мультипликация. Теле- и киноэкран. Пьеса – прежде всего театр. Вы, как человек, работавший и в кино, и в театре, видите точки соприкосновения этих искусств – театра и кино?
– Конечно. Театр – это такая субстанция, которая впитывает в себя все, как губка. Появляются какие то новые музыкальные, компьютерные технологии, и тут же их начинают использовать в театре. В истории театра был колоссальный скачок, даже не скачок – какая то переоценка, когда на сцену привнесли киношное мышление, монтаж. Это был новый взгляд: оказывается, в театре можно и так.
– Но эти новые тенологии, приемы быстро устаревают. Одно интернет- издание даже составило список штампов, которыми опознается любой спектакль, желающий прослыть современным. В том числе мультимедийный экран, перенос времени действия классической пьесы в наши дни и так далее.
— Когда мы с артистами или художником обсуждаем спектакль, кто то обязательно скажет: это уже было в театре. Ну и что, что было? Два артиста уже выходили на сцену, давайте они больше не будут выходить! Пусть они вылетают или еще как то появляются. Разве есть что то, чего еще не было? Вопрос не в том, что использовать. Вопрос в том, как использовать. Где то экран уместен, а где то нет. Где то подойдет живая музыка, где то – фонограмма, а в третьем спектакле можно вообще обойтись без музыки. Нет ответов на эти вопросы.
Беседовала Юлия Ионушайте