Уволили Бориса Мездрича. Директора Новосибирской «оперы». После скандала со спектаклем «Тангайзер». Новость эта пришла в воскресенье, 29 марта. То есть через два дня после Международного дня театра. Праздники, что называется, остались позади…
Известие это породило новую волну обращений, заявлений, комментариев, возгласов и восклицаний. Вчера, например, стало известно, что Союз кинематографистов потребовал отставки министра культуры России Владимира Мединского (и ведь всем понятно, что отставки не будет, но это совершенно не мешает её требовать. Почему нет?). А чуть ранее «РИА Новости» процитировало заместителя главы администрации Президента России Магомедсалама Магомедова, который считает, что «репертуар государственных театров перед показом, возможно, нужно просматривать». И да, такую практику чиновник вовсе не считает возвращением цензуры (которая как бы запрещена нашей как бы Конституцией). Как именно «обозвать» такой «просмотр перед премьерой», «наверху» пока ещё не придумали. Впрочем, от того, что ты редьку назовёшь огурцом, она не перестанет быть редькой…
После таких заявлений призрак цензуры, давно витающий над нами, начинает проявляться всё отчётливей. Совсем скоро он обретёт плоть и кровь. В виде какого-нибудь «совещательного органа с участием экспертного сообщества». И станет всех подряд «проверять на вшивость». Лояльность. Соответствие. Ну, и так далее.
Казалось бы, ну какое нам, на Вятке, может быть дело до Новосибирской оперы? И даже до министерства культуры с его поисками допустимых граней, переступать через которые сегодня очень и очень не рекомендуется? Но это лишь кажется, что до Москвы далеко. Когда в стране начинает зашкаливать патриотизм, разворачивается агрессивная борьба за нравственность и проверка надёжности нравственных скреп, ожидать можно чего угодно. И где угодно.
Взять репертуар наших кировских театров. Рьяные борцы за «облико морале» могут с пол-оборота оскорбиться спектаклями и Кировского драматического театра. И «Театра на Спасской». И даже кукольного театра.
Вот, например, мелодрама «Поздняя любовь» по пьесе Островского в драмтеатре. В оформлении спектакля художник (ушедшая недавно из жизни Маргарита Аюпова) использует образ храма. Но…. как использует? Мы видим только деревянный остов купола. Люди с тонкой душевной организацией могут прочитать этот символ совершенно по-своему. А вдруг художник имел ввиду разрушение храма или упадок православной веры? Это кажется смешным и маловероятным? Зря. Сегодня не исключены самые странные и загадочные вещи. Вот, например, не так давно в группе одного из храмов Вятки в социальной сети появилась информация о том, что в этом самом храме обрушилась крыша. Приход через интернет попросил помощи прихожан при разборе завалов. Информацию растиражировали региональные СМИ – с самыми добрыми намерениями. Спустя короткое время на сайте вятской епархии появилось… опровержение. Там сообщали, что обрушение крыши было и ожидаемым, и даже запланированным. Воистину чудны дела твои, Господи!
Про спектакли по легкомысленным пьесам Рэя Куни в той же «драме» просто промолчим, дабы не провоцировать.
Или вот, например, взять спектакль «Тартюф» по пьесе Мольера в «Театре на Спасской» в постановке Бориса Павловича. В нынешнем не совсем здоровом культурном климате очень легко себе представить, как кто-нибудь, радеющий за сохранение духовности, просит (естественно, в письменном обращении к доблестным сотрудникам прокуратуры) проверить, насколько уместно используется в спектакле образ креста. Распятия. Одного из главных символов христианства. За этими театрами ведь глаз да глаз нужен! Как бы чего не исказили и не испоганили…. Не надсмеялись над классикой. Не опорочили. Не истрактовали самым непотребным образом.
Заранее становится страшно и за спектакль «Господа Головлёвы. Маменька» по роману Салтыкова-Щедрина всё в том же «Театре на Спасской». Вопросам веры – истинной и мнимой, проблемам православия Щедрин в семейной хронике господ Головлевых уделил немало внимания. Естественно, что они нашли своё отражение и в инсценировке, написанной драматургом Ярославой Пулинович, и в спектакле, над которым сейчас идет работа… По нынешним временам это очень опасная и рискованная территория, заходить на которую чревато серьёзными последствиями.
Боюсь, сегодня потеря работы – это не самое страшное, что может случится с человеком театра. Черта пройдена. Доказательство тому – судебное разбирательство вокруг «Тангайзера». И это, к сожалению, уже не единичный случай, когда люди театра оказываются под следствием. Ещё недавно культурная общественность пыталась заступиться за Татьяну Козицыну, директора Молодёжного театра Алтая, которая обвинялась в «краже театрального имущества». Ей грозил срок до шести лет. Следствие длилось восемь месяцев. И занималось им следственное управление УМВД России по расследованию организованной преступности…
Впрочем, надёжный и проверенный способ обезопасить себя от неприятностей существует. Надо просто делать что-нибудь ужасно патриотическое. Пришло время патриотичных книг, спектаклей, фильмов и даже мультфильмов. Сейчас, например, идут съёмки анимационной ленты «Крепость». На «Кинопоиске» её жанр обозначен как «мультфильм», «приключения», «военный». Сюжет разворачивается в Смутное время. Польская интервенция. Действие происходит под Смоленском. В трейлере (премьера запланирована на конец октября, но средства, выделенные на масштабную рекламную компанию, позволяют уже в марте зазывать зрителей на просмотр «Крепости») видим эпические сцены боёв за город. Пушки, порох, дым, осада, враги под воротами Смоленска. Трам-трах-тарарах. Всё взрывается, горит, свистят пули над головами доблестных защитников Отечества… Возрастное ограничение мультфильма – 6+.
Что ж, осталось только в Азбуку вернуть портрет вождя – и всё у нас будет хорошо. По-крайней мере, с патриотизмом и скрепами точно. На счёт культуры такой уверенности нет.
Источник: kirov-portal.ru